Мать трехлетнего Антошки, нанимая Анну на работу, строго предупреждала – не говорите ребенку слово нельзя, ничего не запрещайте, мы воспитываем из него лидера. Антон был поздним ребенком немолодых родителей, ему позволялось все. Трехлетний малыш был скор на расправу, что не по нему – хлоп кулачком по лицу, невзирая на лица - маме, папе, замахивался и на гостей, чужих людей.
Разговаривал только в приказном тоне - сядь, встань, играй, качай – не качай. Если что не по нему – падал на пол, орал, ругался, бил ногами по полу и требовал, требовал. На прогулке в песочнице ему не сиделось, он все время тянул Анну в разные стороны - Пойдем туда, нет, пойдет туда, он сам не знал куда, главное, чтобы Анна беспрекословно подчинялась его требованиям.
Во время его истерик Анна пыталась его успокоить, переключить внимание малыша на что-то другое, но получалось так, что все ее уговоры только подливали масло в огонь, он кричал, ругался, насколько позволял ему его словарный запас. Истерики в таких случаях могли длиться очень долго. Анна – педагог с десятилетним стажем, легко управлялась с тридцатью подростками в классе, приходя домой после такой работы, падала на диван в изнеможении.
Говорят, в старину провинившихся слуг так наказывали, заставляли повторять за ребенком все его движения.
Через две недели Анна приняла решение - Уйду, хватит. Но потом задумалась - неужели я не смогу справиться с этим малышом, я могу многому его научить. Нет, нужно попробовать.
Перевоспитание она решила начать с дисциплины. Как опытный педагог, она знала, что, придя в новый класс, педагог, стремящийся дать по своему предмету детям знания, в начале учебного года обязательно добьется дисциплины, порядка в классе. В такой рабочей обстановке даже самому отстающему ученику хоть что-то залетит в ухо и застрянет в голове, в противном случае – знаний не будет даже у хороших, способных учеников.
Антошка уже полчаса стоял перед Анной, плача от бессилия, он приказывал - встань, встань, тыкал в нее игрушечной саблей. Анна, молча, забрала саблю. С нарочитым вниманием онарассматривала картинки в детской книжке. Это продолжалось несколько дней.
Но постепенно истерики и приказы Антошки становились все короче, вскоре и вовсе прекратились. Он понял, что все бесполезно, как только он что-то потребует от Анны, она сразу же прекратит интересную игру и сядет в кресло рассматривать картинки.
Когда истерика уставшего Антошки стихала, она не сразу начинала разговаривать с ним, ждала, когда он совсем успокоится и сам первый заговорит спокойным голосом. Иначе, он опять поднимал крик.
На прогулке, как только Антон приказывал ей - Пойдем туда. Она брала его за запястье и твердо говорила - Туда нельзя, там дорога, машины. И, не обращая внимание на его протесты и крики, вела его в нужном ей направлении. Это повторялось до тех пор, пока малыш не понял, что требования его бесполезны. Теперь он спокойно играл с другими детьми в песочнице. Постепенно налаживая отношения, Анна, к своему удивлению, обнаружила, какой замечательный малыш был этот Антон!
Смышленый, любознательный, не по годам усидчивый. Теперь с мальчиком можно было спокойно играть, читать книжки.
Антошка любил во время качания на качелях петь песни. Анна ставила кассету с детскими песенками Шаинского, другими песнями из советских мультфильмов. Вскоре он знал слова всех песен, конечно, не всегда понимая их значение, но точно интонируя мелодию. Слух и память у малыша были замечательными.
Играя с ним в различные игры, беря в руки игрушку, Анна всегда называла цвет игрушки - Видишь, какая красивая зеленая машина. Позже стала спрашивать у Антона - Принеси или подай мне красный кубик. Малыш безошибочно выбирал нужный цвет. Он быстро освоил эту нехитрую науку, знал не только основные цвета предметов, но и их оттенки - фиолетовый, голубой, розовый, светло-зеленый, темно-коричневый и т.д.
Однажды в песочнице он поставил какого-то малыша в тупик, попросив его подать оранжевую лопатку. По такому же принципу он быстро запомнил геометрические формы предметов - круг, овал, квадрат, прямоугольник и т.д., безошибочно находя их в книжках, в окружающих предметах.
Теперь он удивлял мамочек, сидящих на скамейке возле песочницы. Однажды забывшись, увлеченно играя с песком, он звонко запел - Крылатые качели. Женщины удивленно заулыбались. Но как только вечером приходила мама, ребенок менялся на глазах.
Он поворачивался к Анне и, с усмешкой глядя ей в глаза, говорил свою излюбленную фразу - щас пукну в нос. Потом кричал на мать, капризничал, приказывал. Становился прежним Антошкой. По лицу мамы Анна видела, что все только умиляло ее, ведь он такой маленький, хорошенький, ну, что с него возьмешь.
Неужели она не понимает, - думала Анна, глядя на эти безобразные сцены, - няни, воспитатели в детском саду, учителя в школе – все это временные люди в судьбе ее ребенка. Ведь ей придется жить с ним до конца жизни, а он уже сейчас поднимает на нее руку и оскорбляет ее. В этих истериках расшатывается неокрепшая нервная система ребенка.
Но когда Анна пыталась ей что-нибудь объяснить, подсказать, она строго поджимала губы, очевидно, ей не нравилось, что какая-то нянька учит ее, как воспитывать собственного ребенка. Она утверждала, вероятно, начитавшись новомодных педагогических исследований, что ребенка нужно воспитывать только одной любовью.
Да, любить ребенка нужно обязательно, он должен чувствовал родительскую любовь, чтобы его всегда тянуло домой, где ждет уют, тепло, где его всегда поймут, пожалеют. Но управлять ребенком в детском возрасте должны родители, а не ребенок родителями.
В отношениях с ребенком родителям нельзя допускать панибратства, отношений на равных, когда ребенок ведет себя и разговаривает с ними, как со своими ровесниками. В подростковом или юношеском возрасте, столкнувшись с проблемами в воспитании детей, такие родители поздно поймут, что для своих детей они не являются авторитетами, с их мнением не считаются.
Наедине с Анной Антошка вел себя совсем по-другому, маленький ребенок понимал с кем и как можно себя вести. Во время совместных игр Анна заметила, что Антон схватывает все "на лету", быстро запоминает и усваивает. Постепенно и ненавязчиво стала обучать его. Антон был "благодатной почвой" для знаний и Анна кидала и кидала в эту "почву" крупицы знаний, которые всходили "дружными всходами". Ее знакомая, педагог-дошкольник, рассказывала Анне, что ее годовалый сын знал все буквы алфавита и цифры до десяти. Он не умел еще говорить, гласные произносил, а согласные и цифры показывал.
Конечно, подчеркивала она, программа детского сада не требует от такого малыша таких знаний, она рассчитана на среднего ребенка, но у детей в этом возрасте прекрасная механическая память, не требующая логического мышления, почему бы не попробовать, пусть запоминает все, что только можно и полезно.
Антошке было уже три года, значит, потеряно драгоценное время. Нужно наверстывать упущенное.
Буквы они находили везде - в заголовках газет, на обложках книжек, детских кубиках, даже на клавиатуре папиного компьютера.
Прошло не так уж много времени, как Антон освоил буквы алфавита и цифры. А что, если попробовать научить его читать слоги, - подумала Анна. Антон увлеченно рисовал на большом листе бумаги, а Анна в уголке этого листа рисовала уже знакомые Антошке буквы - согласную, рядом гласную и вслух произносила, как бы напевая - м-а, ма, п-а, па, л-у, лу, в-о, во и т.д. Она не спрашивала его ни о чем, просто, как бы играя, пела свою песенку. Это продолжалось несколько дней. Иногда Антон тоже подпевал ей.
Однажды, нарисовав буквы, Анна спросила его - М-а, что будет? - он отвечал, - ма. Г-у? - Гу. Вскоре он понял и произносил только готовый слог. Теперь, когда Анна читала ему книжку, на обложке они находили слоги, потом несложные слова, и Антон прочитывал их. Позже, став постарше, перед чтением книжки, читать названия книг на обложках, стало его обязанностью.
Обучая Антона, Анна никогда не усаживала его за стол, как в школе (кроме рисования и лепки). Не требовала от него немедленного правильного ответа, если ребенок затруднялся ответить, она подсказывала, поправляла его.
В дошкольном возрасте ребенка нельзя "перегибать палку", заставлять что-то делать насильно, если ребенок что-то не понял, неправильно ответил, нельзя оскорблять его - такие негативные методы обучения и воспитания вызовут в ребенке стойкое отвращение ко всему, что связано с обучением.
Все знания даются детям во время совместных игр, прогулки, одевании, раздевании, умывании и т.д. Чтобы ребенок усвоил нужные знания, взрослые многократно, ненавязчиво, иногда напевая, произнося различными интонациями, эмоционально, используя какие-нибудь движения, жесты, мимику, чтобы вызвать у ребенка интерес, повторяют нужные слова. Спустя какое-то время, может быть, несколько дней, невзначай, спрашивают у ребенка - "Какого цвета игрушка, какой формы?".
Если ребенок затрудняется ответить, терпеливо подсказывают, поправляют. В игре, в другой деятельности подчеркивают цвет, форму, качество (мягкая-твердая, большая-маленькая, высокая-низкая, широкая-узкая и т.д.), предлагают предмет потрогать, погладить, понюхать, если возможно, попробовать на вкус.
Так Антон усвоил понятие - "правый-левый". Во время одевания на прогулку, Анна, обувая его, всегда говорила слова из стихотворения Елены Благининой - "Сейчас наденем сапожки. Этот с правой ножки, этот с левой ножки". Не забывала подчеркнуть "правая-левая", когда надевали рукавички.
Через несколько месяцев она уже предлагала Антону почитать букварь - Антон, может быть, почитаем букваришку? Мальчик бежал к книжному шкафу, доставал нужную книжку и усаживался на диване рядом с Анной. Начинал чтение букваря всегда Антон, он читал слоги, потом несложные слова, а затем Анна читала ему более трудный текст в букваре на последних страницах. Прочитав текст, она задавала ему вопросы - "Как зовут мальчика, девочку? Где были дети? Что они делали в лесу?" и т.д.
Если Антон отвечал односложно, она поправляла его, учила отвечать более распространенным ответом. Позже, прочитав книжку, она задавала уже пятилетнему Антону вопросы, требующие логического мышления - "Как ты думаешь, правильно поступил мальчик? Почему он так поступил?". Своими ответами Антон частенько удивлял или смешил Анну.
Одновременно, с трехлетнего возраста, Анна выучила с Антоном много английских слов и коротких предложений. Если бы она знала разговорную английскую речь, она бы научила его говорить по-английски, но в институте, где она училась, иностранной разговорной речи студентов не учили. Обучение английскому языку началось случайно за обедом. Подавая ему ложку, она сказала - "Ложка" и тут же произнесла это слово, совершенно для себя неожиданно, по-английски. Потом она стала делать это осознанно, называла предметы посуды, продукты, еду, вначале по-русскии тут же по-английски.
Потом, спустя какое-то время, стала спрашивать Антошку - "Как по-английски - нож, тарелка, хлеб, масло, сыр, суп?". Затем более сложные слова. Вскоре Антон знал много английских слов. Они стали играть в "Столовую". К ним в гости приходили разные зверюшки - мягкие игрушки. Здоровались, говорили, что они голодны, хотят есть, их приглашали за стол, угощали. Все диалоги сопровождались знакомыми английскими словами и короткими предложениями. Когда Антон забывал слова, Анна терпеливо подсказывала или поправляла его. Затем, по такому же принципу, он узнал, как звучат по-английски названия зверюшек, приходивших к ним в гости. Теперь, читая знакомые, много раз прочитанные сказки, она стала заменять слова - лиса, волк, медведь, кот, курица, цыплята и др. на английские.
Она учила его английским словам по темам - например, "Комната" - из чего состоит комната - окно потолок, подоконник, стена, пол. Что находится в комнате - стол, стул, шкаф, зеркало и т.д. Так же по темам - "одежда", "обувь", одевая и раздевая ребенка, она многократно повторяла русские слова и тут же английские. На прогулке, проходя мимо лужи, она произносила слово "лужа" по-русски и тут же по-английски. Так Антон на прогулке запомнил английские слова - дерево, куст, дорога, небо, облако и т.д. Вскоре он знал по-английски все цвета, немного глаголов, местоимений, несложные фразы. Таким образом, гуляя, умываясь, одеваясь, практически во всех видах деятельности ребенка, она многократно и постоянно произносила английские слова, тут же переводя их. Потом, спустя какое-то время, спрашивала Антона - "Как по-английски, - стол? стул?" и прочее. А иногда Антон вспоминал английские слова и спрашивал у Анны - "Как по-английски будет подоконник?". Или произносились слова по-английски, которые нужно было перевести их на русский. Он отвечал ей, иногда забывал, затруднялся, но постепенно отвечал все увереннее.
В своем обучении Анна не забывала математику, ведь Антон был будущий мужчина, ему обязательно понадобятся в жизни математические знания и математическое мышление. Начальные знания по математике они осваивали, качаясь на качелях, в такт раскачивания качели выучили прямой и обратный счет до десяти.
Позже, к четырем годам, Антон свободно, вначале в игре на наглядном материале, потом в уме, прибавлял к числу по одному - к 1+1=2, 2+1=3. 3+1=4 и так до десяти. Потом в обратном порядке, по одномувычисляя - 10-1=9, 9-1=8 и т.д. Тоже самое они проделывали, прибавляя и вычисляя -по два, позже, по три. А потом прибавляли и вычисляли числа уже не по порядку, а в разбивку. На основании этого Анна стала задавать ему не сложные арифметические задачи. В начале на наглядном материале, приглашая на помощь игрушки, потом Антон стал решать простейшие задачи в уме. В четыре года он свободно считал до 100, потом до 1000. По одному, десятками, затем сотнями. Свои знания по математике Антон любил закреплять, почему-то распевая, на качелях.
Он, как "губка", "впитывал" знания, быстро усваивал материал. Анна стала задумываться, чему его еще научить? Она вспомнила, что в детстве занималась музыкой. Начертила пять линеек - нотный стан. На нем скрипичный ключ. Нарисовала на линейках нотоносца звукоряд - семь нот. Рисуя ноты, она рассказывала - где, на какой линейке или между ними, располагалась каждая нотка. Позже, из каких частей состоит нота, рисуя овал, штиль, флажок. Потом рисовала, как выглядят ноты - целая, половинная, четвертная, восьмая. Они дружно считали сколько длится каждая нота. Объяснила, что такое такт, тактовая черта. Но музыкального инструмента в доме не было. Анна с Антошкой стали петь знакомые песенки по нотам (сольфеджио) - Фа фа, ми ми, ре ре, ре ми. Фа фа, ми ми, ре ре. Узнаете? "Во саду ли, во городе". И другие легкие песенки - "Мишка с куклой пляшут полечку" и пр. Пели гамму до-мажор, туда и обратно. На детском пианино Антон узнал, что такое клавиатура, где располагались на ней знакомые ноты. Узнал, что черные клавиши - это диезы и бемоли, вправо черные клавиши называются диезы, а в обратном направление - бемоли. Если у малыша когда-нибудь появится интерес к обучению музыки, начало музыкальной грамоты он уже знал.
К шести годам у ребенка появляется логическое мышление. Анна стала задавать Антону такие вопросы - "Какую обувь ты знаешь? Одежду, транспорт, посуду?" и т.д. Для взрослого человека ответы на такие вопросы не составят труда, а ребенок, не видя эти предметы перед собой, должен вспомнить и назвать их.
Поначалу Антон затруднялся, долго вспоминал, но потом перечислял их с легкостью и удовольствием. Была одна трудность в обучении Антона - он был левша. Ему уже было шесть лет. К школе руку ребенка нужно готовить к письму, больше времени уделяя рисованию, черчению. Теперь Антону приходилось рисовать в специальных прописях. Это занятие оказалось самым не любимым из всех. Но вскоре им пришлось расстаться. Отца Антона перевели на работу в другой город. Анна часто вспоминала своего воспитанника - как там Антошка? Ей очень хотелось, чтобы ее уроки не пропали даром. Будь умницей, малыш, будь счастлив! Автор - Владлена Денисова Комментарий от автора - окончила Комсомольский-на-Амуре пединститут, факультет дошкольной педагогики, детской психологии, рассказ основан на реальных событиях, так я воспитывала и обучала своего внука
